Еще при жизни вокруг облика и деяний Тимура Гуригана — Тимура Великолепного сплелся такой крепкий узел противоречий, что разрубить его сегодня уже не представляется возможным. Даже в историю он вошел ни под одним из своих имен: Тимур, Тамербек, Тимур Гуриган, а под кличкой, которой наделили его враги из-за хромоты — «Хромой Тимур». Иначе — Аксак-Тимур по-тюркски, Тимурленг по персидски, Тамерлан в европейских языках. И с тех пор мы величаем непобедимого эмира оскорбительной кличкой — Тамерлан.
Эта статья не претендует на истину последней инстанции касающейся личности великого Тимура, однако она показалась мне весьма интересной.
Еще при жизни вокруг облика и деяний Тимура Гуригана — Тимура Великолепного сплелся такой крепкий узел противоречий, что разрубить его сегодня уже не представляется возможным. Даже в историю он вошел ни под одним из своих имен: Тимур, Тамербек, Тимур Гуриган, а под кличкой, которой наделили его враги из-за хромоты — «Хромой Тимур». Иначе — Аксак-Тимур по-тюркски, Тимурленг по персидски, Тамерлан в европейских языках. И с тех пор мы величаем непобедимого эмира оскорбительной кличкой — Тамерлан.
Эта статья не претендует на истину последней инстанции касающейся личности великого Тимура, однако она показалась мне весьма интересной.
27 апреля 1978 г. произошла Саурская революция, к власти в Афганистане пришла НДПА, а уже 12 декабря 1979 г. Политбюро ЦК КПССС приняло принципиальное решение о вводе войск. Что же произошло за 8 с половиной месяцев, что заставило СССР пойти на столь непопулярную меру как ввод войск. Было ли советское руководство вынуждено принять это решение или оно было принято в рамках какого-либо стратегического подхода? Чем руководствовалось советское руководство при принятии такого решения, и были ли альтернативы вводу войск? Эти и другие вопросы, связанные с принятием решения о вводе войск, несомненно, требуют подробного рассмотрения.
27 апреля 1978 г. произошла Саурская революция, к власти в Афганистане пришла НДПА, а уже 12 декабря 1979 г. Политбюро ЦК КПССС приняло принципиальное решение о вводе войск. Что же произошло за 8 с половиной месяцев, что заставило СССР пойти на столь непопулярную меру как ввод войск. Было ли советское руководство вынуждено принять это решение или оно было принято в рамках какого-либо стратегического подхода? Чем руководствовалось советское руководство при принятии такого решения, и были ли альтернативы вводу войск? Эти и другие вопросы, связанные с принятием решения о вводе войск, несомненно, требуют подробного рассмотрения.
Еще несколько лет назад данные о состоянии ядерной программы Ирана были обрывочными. До 2003 г. считалось, что ядерная программа Ирана, с точки зрения наличия чувствительных для нераспространения ядерного оружия технологий и материалов, находится в зачаточном состоянии. Ядерные перспективы Ирана также выглядели не радужно. Подавляющее большинство экспертов отмечало, что Иран не в состоянии в краткосрочной перспективе (5-10 лет) без иностранной помощи освоить критические технологии и получить элементы ядерного оружия.
Все изменилось в 2003 г. когда в ходе дополнительных проверок МАГАТЭ выяснилось, что Исламская Республика Иран осуществляет интенсивный процесс создания полного ядерного топливного цикла (ЯТЦ), что является основой, как для строительства мирной атомной энергетики, так и для развития ядерного оружия. 10 ноября 2003 г. генеральный директор МАГАТЭ М. Эльбарадей выступил перед Советом управляющих с докладом, согласно которому Иран в рамках своей ядерной программы уже давно тайно ведет некоторые виды научно-исследовательских, а также промышленных работ. Подобное заявление, естественно, бросало тень на Тегеран как на государство, прикрывающее мирной ядерной программой свои истинные цели. Создание ядерного оружия – основное обвинение, которое регулярно с 2003 г. предъявляет Тегерану международное сообщество и которое столь же регулярно с завидным упорством опровергается первыми лицами государства. Позиция Ирана в этом вопросе выглядит довольно любопытной и эффективной. С одной стороны Тегеран постоянно высказывается за диалог с мировым сообществом и даже делает некие встречные шаги, хотя бы на уровне слов и заявлений, с другой стороны Иран ни на шаг не отступил от своего намеченного плана, чей мирный характер вызывает все больше и больше подозрений.
Политика экспорта иранской исламской революции, начиная с 80-х гг. XX в. претерпевала существенные изменения, которые касались как стратегических, так и тактических вопросов. Первоначально упор делался на военные способы экспорта революции, хотя мирные и полувоенные методы осуществления политики экспорта также использовались. Однако недовольство большинства мусульманских стран иранскими инициативами и политикой, а также неудачи в ирано-иракской войне, показали бесперспективность силовых методов распространения иранской, исламской революции.
Приводимая политика экспорта иранской исламской революции предусматривала несколько этапов реализации. Прежде всего, предполагалось экспортировать революцию в соседние страны с большой долей шиитского населения, потом в преимущественно суннитские страны, а затем за пределы мусульманского мира.
Идеологической основой внешней политики Ирана после иранской исламской революции является «шиитский панисламизм Хомейни (неошиизм)» Политическое содержание этой концепции – это «стремление к созданию великого всемирного исламского общества (то есть институционно оформленной исламской цивилизации) под эгидой Ирана путем экспорта исламской революции Хомейнистского образца».
